Н.А.Струве в России

Прошел год со дня ухода Никиты Алексеевича Струве (16 февраля 1931 — 7 мая 2016), одного из учредителей Дома русского зарубежья им. А.Солженицына, директора парижского русского издательства «YMCA-Press», главного редактора журнала «Вестник РХД», одного из последних представителей великой традиции русской эмиграции.

Всю свою жизнь, безо всякого преувеличения, Никита Алексеевич Струве, семья которого эмигрировала после 1917 года и в котором, как он сам любил повторять, не было ни капли русской крови (а только — французская, немецкая, шотландская), был устремлен к России. Еще задолго до своего первого приезда в Москву в сентябре 1990 года он осознал цель и смысл русской эмиграции как сохранение и возвращение на родину культурного наследия ушедшей России, которую увезли с собой на Запад его предки после кровавых революционных событий.

Передовицы журнала «Вестник РХД», который Никита Алексеевич возглавлял более полувека — яркое свидетельство этой устремленности. Актуальные события, происходящие в России, становятся главной темой передовиц Н.А.Струве задолго до возможности узнать о них изнутри (как враг коммунистического режима, первый публикатор «Архипелага ГУЛАГ» А.И.Солженицына, Н.А.Струве не мог приехать в СССР). А с конца 1960-х годов в «Вестнике» регулярно появляются, конечно, под псевдонимами, статьи авторов из России.

Однако очная встреча Никиты Алексеевича с Россией произошла только в сентябре 1990 года.

Первая выставка книг издательства «YMCA-Press» открылась в Библиотеке иностранной литературы 17 сентября 1990 года. Как вспоминает один из инициаторов выставки, В.А.Москвин, по приглашению ВГБИЛ целая фура с книгами запрещенных прежде авторов приехала в Москву и, по незнанию водителя, сразу подъехала, минуя таможню, к Иностранке. Чудом удалось растаможить книги (а на следующий день на таможне уже был по этому поводу скандал). Вторая выставка в следующем году прошла в Санкт-Петербурге. Успех выставок, интерес читателей к запрещенным ранее книгам был — излишне об этом говорить — огромный.

Решено было продолжить это начинание в других городах России, а в дальнейшем и в Восточной Европе. (Эта программа продолжается ДРЗ по настоящее время.) И в 1991 году Н.А.Струве поддержал предложение В.А.Москвина о создании издательства «Русский путь», призванного продолжить традицию «YMCA-Press» в России. Первыми книгами, изданными «Русским путем», были книга стихов Поля Валери — как дань уважения французской культуре — и «Записи» о. Александра Ельчанинова.

Поражает размах деятельности «YMCA-Press» в России с самой первой выставки: начиная с сентября 1990 года имковские библиотеки были открыты в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Киеве, Твери, Орле, Воронеже, Ставрополе (см. заметку В.А.Москвина в № 3 «Вестника РХД» за 1992 год). В 1993 году последовали Смоленск, Тюмень и Иркутск. К этому времени поступили просьбы о создании имковских библиотек в Волгограде, Астрахани, Вологде, Томске, Петропавловске-Камчатском, Рязани, Екатеринбурге, Минске (всего — более тридцати городов России и бывшего СССР). Работал формат передвижных выставок (Тверская область и Ставропольский край).

Были организованы и совместные программы с Посольством Франции, возглавляемым тогда Пьером Морелем: уже в 1992 году Н.А.Струве с выставками «YMCA-Press» и современными французскими книгами побывал в Твери, Торжке, Орле, Ставрополе, Воронеже. Книги передавались в библиотеки и университеты.

Не были забыты и малые города. Так, Тверь была первым городом в провинции, в котором была размещена библиотека «YMCA-Press» в 1992 году. Затем книжными дарами были удостоены и районные города области: Торжок, Бологое, Кашин, Торопец, Осташков, Нелидово, Ржев, Вышний Волочок, Конаково, Бежецк.

В последующие годы Н.А.Струве лично принял участие в более чем шестидесяти поездках по городам России. Везде — дарил книги и принимал участие в творческих встречах, читал лекции.

Никита Алексеевич был очень скромным человеком. Никогда в его рассказах студентам о встречах с И.А.Буниным, Б.К.Зайцевым, об одном дне, который ему посчастливилось провести в Париже с Анной Ахматовой, нельзя было усмотреть хоть малую обращенность к себе, к своей личности — только к ним, к великим людям, с которыми ему «просто» удалось на своем жизненном пути встретиться. Но все, кто был с ним знаком, могут свидетельствовать, что за этой простотой была большая глубина и мудрость.

Чтобы почувствовать эту глубину, достаточно перечислить темы четырех (!) лекций, с которыми, например, Н.А.Струве выступил в декабре 2001 года в Екатеринбурге (по приглашению Свято-Георгиевского православного братства, архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия, министерства культуры Свердловской области и Областной библиотеки им. В.Г.Белинского):  «О браке» для братьев и сестер Свято-Георгиевского братства, «Последние произведения Солженицына» в Уральском институте бизнеса, «Духовный путь русской эмиграции» в Екатеринбургской духовной семинарии для семинаристов и студентов богословского факультета Российского государственного профессионально-педагогического университета. Заключительная лекция была прочитана в Областной библиотеке на тему: «Поэты Серебряного века: Пастернак, Мандельштам, Ахматова и Цветаева». А в Костроме в 2003 году для студентов-филологов и историков Никита Алексеевич читал лекцию «Мои встречи с выдающимися людьми», рассказывал о своем деде П.Б.Струве, о И.А.Бунине, А.М.Ремизове. Наконец, о 25-летнем общении и дружбе с А.И.Солженицыным.

Что было ему интересно в этих поездках, для чего были они нужны ему, профессору Парижского университета, французу — по паспорту? Ему были интересны, прежде всего, люди. Каждый отдельный человек, с которым, вне официальных церемоний, удавалось встретиться. Ему было интересно все: и — как и чем они живут, как — в 1990-х годах — выживают. Он интересовался, что они читают — и чем питаются, какие поют песни — и какие любят стихи. И, главное, как стремятся к высокому.

Несмотря ни на что, несмотря на разруху, на голод, с самых первых поездок, с начала 1990-х, он говорил о возрождении России, усматривал его признаки в людях, в их душевных качествах, в их тяге к осмыслению истории, к культуре.

«Обобщать не берусь, — пишет Н.А.Струве в письме к А.И.Солженицыну в ноябре 1990 года, после первой поездки в Россию, — воскресает ли народ или продолжает вырождаться неотвратимо (как думают многие, особенно среди молодых) — пожалуй, это ведомо только Богу. Удалось ощутить, несмотря на сдавленность, суровость лиц, не только долготерпеливость, но и доброту, а поверх всего — домашнесть русского образа быть на улице, в магазинах, в церквах. Это так далёко от западной чопорности…» (Солженицынские тетради. № 5.  М., Русский путь, 2016. С. 289).

И как ответ свыше на его устремленность к России — вместе с супругой М.А.Струве-Ельчаниновой во время той первой поездки в Россию он становится непосредственным свидетелем, участником первых вестников возрождения: стоит на первой с 1917 года литургии в Успенском соборе, идет по Москве в первом крестном ходе — до возвращенной Вознесенской церкви, в которой венчался Пушкин…

В этом письме А.И.Солженицыну о поездке в Россию поражает количество имен, которые упоминает Н.А.Струве — такое ощущение, что всех, с кем, больше или меньше, пришлось общаться, он хотел запечатлеть, обо всех рассказать, всех хотел запомнить.

Тут же и богословские споры («Асмус меня спросил, примирился ли я наконец с канонизацией Николая II, и сразу стало ясно, что они почти все карловацкого духа»), и наблюдение о маленьких прихожанах: «Мы застали там большое оживление, венчание зараз трех пар, обучение совсем маленьких детей хоровому пению, один из них спросил священника: “А могу я есть торт, хотя мои именины будут в постный день?”»

Стиль этого письма Никиты Алексеевича — дневниковые записи с 14 по 24 сентября 1990 года. В последний день, перед отлетом в Париж, он записывает: «…Мы с некоторой грустью почувствовали, что с Москвой едва знакомы». И вывод для себя, для А.И.Солженицына: «Прошло больше месяца с нашего возвращения, и общее впечатление все то же: поруганности и тепла, разоренности, деградированности и света, и самое неожидаемое чувство, что были у себя» (С. 310–311).

И, конечно, имковские выставки в разных городах России, деятельность издательства «Русский путь» привели к тому, что стало тесно в рамках только издательской деятельности. Кроме собственно книжных выставок, началась и другая работа, по осмыслению и возвращению на родину наследия русской эмиграции — так, в Москве, а потом в Воронеже прошла выставка «Российская эмиграция в Чехословакии в межвоенный период. Вклад в науку и культуру».

Необходимо было расширить эту работу. Н.А.Струве первым горячо поддержал в 1992 году идею создания Дома русского зарубежья. Он был и нашим первым дарителем, благодаря ему в наши фонды попали ценнейшие материалы по истории эмиграции (фрески Ю.Н.Рейтлингер из храма Св. Иоанна Воина в Медоне под Парижем; письма М.И.Цветаевой; письма А.Н.Бенуа; рукописи из архива Н.А.Бердяева; письма Д.Лаури; рукописи И.Сикорского, К.В.Мочульского, Б.К.Зайцева, Б.П.Вышеславцева, П.Б.Струве, архив В.М.Греч и П.Павлова; письма И.С.Шмелева и др.; при активном участии Струве передан архив Общества охранения русских культурных ценностей из Национального архива Франции).

В «Слове памяти о. Александра Шмемана» Н.А.Струве сказал об отце Александре: «Если Америка давала [ему] простор деятельности, если нежная Франция утешала, ласкала, давала роздых, Россия стояла как неизживаемая больная тема, как вечная забота: что с ней? куда она идет? жива ли она? К русской теме он относился со свойственной ему зрячестью, без сентиментальности, без безрассудных увлечений, без ложных надежд» (Вестник РХД. 1984. № 141).

Такое отношение к России, такая боль за нее были всегда свойственны и самому Никите Алексеевичу Струве.

Вечная ему память!

Светлана Дубровина