В. Леонидов в программе «Русская эмиграция. История феномена»
В чем феномен русской эмиграции? Существует ли на самом деле неоднократно описанная в искусстве «тоска по России» и почему Россия «не отпускает»? Как на самом деле русские эмигранты относились к нацистам?
На эти и многие другие вопросы в программе Аркадия Бейненсона «Мир — наш» на радио MediaMetrics ответил Виктор Леонидов, главный библиограф Дома русского зарубежья, историк русской эмиграции, автор и исполнитель песен в фильме Н. Михалкова «Русские без России — Русский выбор», также спевший в прямом эфире несколько своих песен.
«Международная научно-просветительская конференция «Русские в Европейском сопротивлении» в Париже»
26 мая 2016 г. в Париже в Российском центре науки и культуры состоялась международная научно-просветительская конференция «Русские в Европейском сопротивлении». Мероприятие было организовано по инициативе Российской ассоциации международного сотрудничества (РАМС), совместно с Домом русского зарубежья имени Александра Солженицына, а также в рамках программ представительства Российского исторического общества во Франции на базе РЦНК. Конференцию сопровождала фотодокументальная выставка «Российские участники антифашистского Сопротивления в годы Второй мировой войны», подготовленная Домом русского зарубежья.
«Голоса русского зарубежья: Мать Мария – святая наших дней»
В этом выпуске передачи "Голоса русского зарубежья" речь пойдет об уникальной женщине - матери Марии. Мария Кузьмина-Караваева (по первому мужу) стала свидетелем революции и Гражданской войны, была городской головой Анапы, комиссаром по здравоохранению и народному образованию. Пережив арест и угрозу казни, бывшая эсерка эмигрировала из Советской России в Европу, где ей предстояло встать на монашеский путь и принять смерть в нацистском концентрационном лагере Равенсбрюк… О невероятной судьбе и ее еще более невероятных поступках Матери Марии расскажут Светлана Дубровина – заведующая отделом по связям с общественностью Дома русского зарубежья им. А. Солженицына и старший научный сотрудник Дома русского зарубежья, кандидат философских наук Наталья Ликвинцева. Ведущая передачи Наталья Черных.
«Голоса русского зарубежья: музыка русского зарубежья»
Для нынешнего поколения музыка и песни старой России и русского зарубежья по большей части явление неизведанное. Однако, какое влияние оказывала музыка на поднятия духа русской интеллигенции за рубежом и как с помощью песни того времени можно совершенно точно узнать, что испытывали и как переживали разлуку с Родиной эмигранты. Об этом в своей авторской программе расскажет ведущая Наталья Черных и ее гости: Светлана Дубровина – заведующая отделом по связям с общественностью Дома русского зарубежья им. А. Солженицына и главный хранитель Дома русского зарубежья Елена Кривцова.
Печальная весть пришла из Парижа – 7 мая на 86-м году ушел из жизни выдающийся издатель и ученый, просветитель и религиозный мыслитель Никита Алексеевич Струве.
«Казалось, он всегда будет рядом, – говорится в некрологе Дома русского зарубежья им. А.Солженицына. – Спокойный, ироничный, очень легкий в общении, Никита Алексеевич был абсолютно чужд всякого пафоса. Тем более в нем не было и тени высокомерия. И это при огромном масштабе всего им сделанного».
Исследователь литературы, издатель, человек, благодаря которому на родину вернулись целые пласты отечественной культуры. Внук проклятого Лениным лидера кадетской партии академика П.Б. Струве, он никогда не произносил высоких слов, но всегда служил своей Родине, которую смог увидеть только в 59 лет, в 1990 году, когда приехал на открытие первой выставки YMCA-Press в Москве. К этому времени за его плечами были и феноменальная книга об Осипе Мандельштаме, и блистательные лекции, но самое существенное – руководство всемирно известным издательством YMCA-Press, где им были возвращены к жизни шедевры русской литературы. К примеру, «Собачье сердце» М.А. Булгакова. Именно ему А.И. Солженицын доверил издание «Августа 1914», а затем и «Архипелага ГУЛАГа» – книги, разрушившей целую империю лжи.
При всей скромности Н.А.Струве обладал огромной силой убеждения и никогда не отступал от своих позиций, если речь шла о принципиальных вопросах, отмечается в некрологе. В этом могли убедиться многие, в том числе и некоторые чиновники. Он отстаивал право на жизнь без цензуры, на возможность приобщения освободившейся от власти коммунистов стране к великому наследию эмиграции. Благодаря ему на родину вернулись письма и рукописи И.А. Бунина, И.С.Шмелева, Г.П. Федотова, о. Сергия Булгакова, М.И. Цветаевой и многих, многих других.
Он был настоящим просветителем, наследником лучших традиций тех, кто в самые тяжелые годы старались донести до народа лучшие примеры отечественной культуры. При его содействии сотни тысяч книг были переданы в городские, районные и даже сельские библиотеки страны. Он всегда был открыт для помощи и содействия как прославленным интеллектуалам, так и провинциальным исследователям и литераторам.
Николаевцы помнят, как в 2002 году, благодаря городскому голове Владимиру Чайке и нашему земляку-поэту Михаилу Бузнику, Н.А. Струве с делегацией Дома русского зарубежья им. А. Солженицына посетил наш город. Гости привезли в дар николаевским библиотекам большую коллекцию великолепных книг, встречались с интеллигенцией и студентами.
Никита Алексеевич дал тогда большое интервью нашей газете, оно было опубликовано в «Вечернем Николаеве». В нем он, в частности, рассказал о семье Струве, которая на протяжении двух столетий служила России, о встречах и общении с выдающимися людьми своего времени, представителями российской культуры, ставшими изгнанниками после большевистского переворота. Вот фрагмент той памятной беседы:
« – Николаев для вас не такой уж и чужой город, как оказалось? – Да, в апреле 1881 года здесь родился крупный и глубокий духовный писатель русской православной церкви Александр Ельчанинов, мой тесть. Его жизнь в России была не так заметна. Призвание моего тестя – педагогика и религиозная жизнь. Он учительствовал в Тифлисе, был директором гимназии. А потом в эмиграции по понуждению отца Сергия Булгакова стал священником. Священником пробыл всего 6 лет. Но это был священнический подвиг. Он сгорел в этом подвиге, отдавая себя людям. Умер в 1934 году. После него осталась рукопись: советы молодым, своим духовным детям. Его вдова эту рукопись издала. Книга имела колоссальное значение и влияние – вначале в эмиграции, затем и в России. Она называется просто: «Записи». Это, действительно, записи, которые он, может быть, предназначал для печати в дальнейшем. Но он был поразительно скромным. Эта книга имела уже 6 изданий за рубежом, распространялась довольно широко в Москве. Я знаю много людей, которые обратились к христианству через эту книгу... Почему эта книга имеет такое влияние? В ней православная духовность, самая традиционная, самая укорененная отцами церкви, но написана она пушкинским языком. Легким, прозрачным, сегодняшним. Эта книга очень многим помогла жить. Бывают книги-чудеса. «Записи» принадлежат вот к таким чудесам.
Дед моего деда Василий Яковлевич Струве, астроном, основатель Пулковской обсерватории, был учителем и наставником первого директора Николаевской морской астрономической обсерватории К.Х.Кнорре. Так что Николаев может гордиться...»
…Я смотрел на него, как на чудо. Книги парижского издательства YMCA-Press в мои молодые годы проникали к нам через «железный занавес», за них в СССР можно было получить срок. Запрещенные мыслители, великие писатели и поэты, изгнанные Лениным из «страны победившего пролетариата», советские диссиденты – всем им давал возможность публиковать свои произведения этот невысокий, удивительно скромный человек с интеллигентской бородкой, наследник знаменитой фамилии, как бы шагнувший к нам через пелену окаянных десятилетий прямо из серебряного века.
Никиту Алексеевича Струве похоронили вчера, 13 мая, на Русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, рядом с дедом Петром Бернгардовичем Струве.
Он всегда говорил про себя - "мигрант от рождения", но всю жизнь положил на служение России. Проводить Никиту Струве в Париже пришли свидетели того, как он писал, творил, просвещал. Отпевание на французском и обязательно на русском.
«Ушел из жизни Н.А.Струве. В Париже состоялись прощание и похороны»
Памяти Никиты Алексеевича Струве
Казалось, он всегда будет рядом.
Спокойный, ироничный, очень легкий в общении, Никита Алексеевич был абсолютно чужд всякого пафоса. Тем более в нем не было и тени высокомерия.
И это при огромном масштабе всего им сделанного. Исследователь русской литературы, издатель, человек, благодаря которому мы обрели целые пласты нашей культуры. Сейчас, когда его нет, мы можем уверенно произносить слово «выдающийся». Даже великий. Слишком большую роль он сыграл в истории России.
Внук проклятого Лениным академика Петра Бернгардовича Струве, он никогда не произносил высоких слов, но всегда служил своей Родине, которую смог увидеть только в 59 лет, в 1990 году, когда приехал на открытие первой выставки «YMCA-Press» в Москве. К этому времени за его плечами были и феноменальная книга об Осипе Мандельштаме, и блистательные лекции в Нантере и Лондоне, но самое существенное — руководство всемирно известным издательством «YMCA-Press», где им были возвращены к жизни шедевры русской литературы. К примеру, «Собачье сердце» М.А.Булгакова. Но, главное, именно Никите Алексеевичу Александр Исаевич Солженицын доверил издание «Августа 1914», а затем и «Архипелага ГУЛАГа». Книги, разрушившей целую империю лжи, которая сковывала Россию, да и значительную часть всего земного шара. После выхода этой книги мир стал другим.
Более 60 лет Струве был главным редактором журнала «Вестник РСХД», одного из немногих изданий, бившего, словно в колокол, чтобы рассказать о проблемах духовной жизни нашей страны и той миссии, которая возложена на Русскую православную церковь.
При всей скромности Никита Алексеевич обладал огромной силой убеждения и никогда не отступал от своих позиций, если речь шла о принципиальных вопросах. В этом могли убедиться многие, в том числе и некоторые российские чиновники. Он отстаивал право на жизнь без цензуры, на возможность приобщения России к великому наследию эмиграции.
Участие Никиты Алексеевича в Доме русского зарубежья, ныне носящего имя Александра Исаевича Солженицына, было поистине всеобъемлющим. Один из учредителей ДРЗ и издательства «Русский путь», он был не только основателем, но и ближайшим другом. Человеком, к которому всегда можно было обратиться за помощью и поддержкой.
Трудно перечислить все сокровища, которые благодаря Никите Алексеевичу обрела Россия. В наш Дом он передал письма и рукописи И.А.Бунина, И.С.Шмелева, Г.П.Федотова, о. Сергия Булгакова, М.И.Цветаевой и многих, многих других, чьи имена золотом вписаны в пантеон великих людей России.
Он был настоящим просветителем, наследником лучших традиций тех, кто в самые тяжелые годы старались донести до народа России лучшие примеры отечественной культуры. При его содействии был создан Комитет «Книги для России», сотни тысяч книг переданы в городские, районные и сельские библиотеки нашей страны. Он всегда был открыт для помощи и содействия как прославленным интеллектуалам, так и провинциальным исследователям и литераторам. Сколько семинаров, конференций и выставок по всей России прошло благодаря ему.
Когда в июне 1999 Никита Алексеевич был удостоен Государственной премии РФ «За сохранение и пропаганду культурного наследия русского зарубежья в России», даже у его оппонентов, с которыми он вел иногда споры о духовном призвании и православной вере, не возникло и тени сомнения в обоснованности этой награды.
Трудно сейчас подобрать слова, чтобы осознать тяжесть этого ухода. Слишком многое связано у нас с Никитой Алексеевичем Струве.
Спасибо Вам, Никита Алексеевич, за то, что жизнь подарила нам Вас.
В том, что мы недостаточно знаем наше русское зарубежье, можно будет убедиться через 2 года – именно тогда начнёт работу Музей русского зарубежья. Новое выставочное пространство откроется благодаря инициативе директора Дома русского зарубежья им. Солженицына Виктора Москвина и при содействии правительства РФ.
– Виктор Александрович, Вы работаете в области культуры и музейного дела с 1973 г. Какие изменения Вы наблюдаете?
– Стаж моей работы и правда довольно большой. Самое первое место работы – это Останкинский музей; 1 июня 1973 был мой первый рабочий день. Мне посчастливилось застать людей, которые начинали свою профессиональную деятельность ещё до революции. Например Феликс Евгеньевич Вишневский, подаривший Москве огромную коллекцию картин Василия Тропинина и его современников. Феликс Евгеньевич стал главным хранителем музея Тропинина – филиала Останкинского дворца-музея, где эта уникальная коллекция хранится до сих пор.
Начинал Вишневский свою собирательскую деятельность ещё до большевиков, а при советской власти работал в Наркомпросе и входил в Комиссию по оценке и изъятию культурных ценностей, которую возглавляла товарищ Троцкая. В составе этой комиссии Вишневский представлял интересы музеев. Его стараниями удалось уберечь от отправки на переплавку, продажи на Запад и передать в музейные фонды немало ценнейших произведений русского и мирового искусства.
Вообще Останкинский музей был местом необычным. Там работал ряд оппозиционно настроенных людей, разделявших взгляды А. И. Солженицына. Среди прочих – жена поэта Ю. М. Кублановского Ирина Петухова и ещё один совершенно уникальный человек – Борис Борисович Михайлов. Благодаря Михайлову я в 18 лет начал читать самиздат и тамиздат: YMCA-press, «Посев», «Ардис», «Жизнь с Богом».
– И это уже не было опасно?
– Конечно, опасно, но, правда, по тем временам сажали не массово, а выборочно. Когда я защищал диссертацию в Тверском университете, пригласил на ужин своих сокурсников, среди которых был один полковник ФСБ. Он произнёс любопытный тост: «Витя, как хорошо, что мы в своё время дали тебе возможность доучиться».
События развивались стремительно, часто заставляя принимать радикальные решения. 30 декабря 1973 года в парижском русском издательстве YMCA-press под руководством Никиты Алексеевича Струве (7 мая 2016 года Никита Алексеевич скончался. – Ред.) вышел I том романа «Архипелаг Гулаг». В советской прессе началась кампания против Солженицына. В защиту выступило несколько человек, и среди них был Борис Михайлов. Он выступил с открытым письмом, которое передавалось по западным радиоголосам.
Осенью 1974 года в музее стало известно, что власти решили уволить Михайлова. Тогда после увольнения было два пути: либо в лагерь, либо в эмиграцию. Казалось бы, положение безвыходное... но у меня спонтанно возникла идея. В Кодексе закона о труде была статья о том, что нельзя уволить члена профсоюза без согласия профсоюзного комитета. Вскоре должны были состояться выборы. Мы поработали с сотрудниками, и на выборах наши кандидаты получили больше голосов, чем люди, намеченные партбюро и дирекцией. Собрание было бурным, долгим. Поздно вечером на первом заседании месткома избрали председателя, которым стал я. Утром, когда начался новый рабочий день, партийные власти были поставлены перед фактом. Новоиспеченный профсоюзный комитет не дал разрешения на увольнение заместителя председателя комитета, которым был... Борис Михайлов.
– То, что Вы рассказываете, звучит как фантастика. Конечно, это несравнимо с ситуацией, которая была при Сталине. Кстати, кажется ли Вам, что у людей до сих пор остался страх в силу памяти поколений?
– Моим родителям было страшно, потому что они прекрасно помнили 1930-е годы. Я проиллюстрирую продолжением своей истории про Михайлова. Власти сделали ещё одну попытку уволить Бориса Борисовича под мнимым предлогом – он показал иконостас дворцовой церкви искусствоведам из Болгарской Народной Республики, таким образом нарушив запрет на показ религиозного объекта иностранцам. Плюс к тому, Михайлов якобы сломал замок на церковной двери.
На собрании пожилой представитель парторганизации выступал в стиле 1937 года. Он говорил о том, что Михайлов – враг и антисоветчик, что когда сыновья и дочери советского народа во время Великой Отечественной войны отдавали жизнь за Родину, они даже не могли представить, что в СССР будут жить личности, которые «едят наш хлеб и работают против страны». Вот в таком духе знаменитых собраний трудовых коллективов 1930-х годов он вещал.
Я видел испуганные лица его сверстников – смотрителей музея. Эти на тот момент пожилые дамы прекрасно помнили 1937 год. Было понятно, что спорить с выступающим бесполезно. Выслушав до конца агрессивные выступления со стороны партбюро, я отметил, что, конечно, трудовая дисциплина была нарушена, и спросил у заместительницы директора по хозчасти, сколько стоит сбитый замок. Она, растерявшись, ответила. Тогда я внес альтернативное предложение: за показ иконостаса иностранцам без разрешения дирекции вынести Михайлову выговор и обязать его купить новый замок. Поставил два предложения на голосование, и на удивление – большинством голосов поддержали выговор. Таким образом, мы в очередной раз победили.
– Дом русского зарубежья зародился в Библиотеке иностранной литературы. Как вам удалось совершить такой невероятный скачок – из одной комнаты к Дому русского зарубежья?
– В конце 1980-х меня выбрали заведующим лекционно-выставочным отделом в библиотеке Иностранной литературы. В план работы я поставил проведение выставок издательств YMCA-press, «Жизнь с Богом» и «Ардис». Затем нашим новым директором стал Вячеслав Всеволодович Иванов, его заместителем по науке – Екатерина Юрьевна Гениева. Осенью 1989 года к нам обратились руководители издательства «Книжная палата», к которым в свою очередь обратился историк церкви Лев Регельсон, предложивший организовать выставку YMCA-press в Москве. Я им ответил, что у нас в планах эта выставка уже значится. Мы создали оргкомитет, куда включили патриарха Алексия II, академика Д. С. Лихачёва, тогдашнего министра культуры Н. Н. Губенко, и даже Б. Н. Ельцина, боюсь, без его ведома. Выставку мы успешно провели в сентябре 1990 года. Это было первое чудо, так как Н. А. Струве привёз огромный грузовик – 40 тысяч антисоветских книг. Там были тома Солженицына, Бердяева, Цветаевой, отца Сергия Булгакова и так далее. Была организована выставка, устроен читальный зал, а также книжный магазин, где эти издания можно было приобрести. В КГБ и на таможне был страшный скандал – не доглядели! И тем не менее в марте чудеса продолжились – в 1991 мы провели ещё одну выставку в тогдашнем Ленинграде при поддержке А. А. Собчака и Д. С. Лихачева во Всероссийском музее А. С. Пушкина при деятельном участии его директора С. Н. Некрасова. А уже в 1991 году учредили издательство «Русский путь» – как филиал YMCA-press. Таким образом, была создана структура, которая стала вплотную заниматься возвращением наследия русского зарубежья в нашу страну.
В 1995 году благодаря ключевой поддержке Солженицыных и московских властей удалось создать библиотеку Русского зарубежья, а через 10 лет мы переселились в новое здание.
– Подобных учреждений нет, вероятно, ни в одном другом государстве. Когда вы строили будущий Дом русского зарубежья, были трудные 1990-е. Сейчас, когда вы строите Музей русского зарубежья, снова сложные времена. Как вы с этим справляетесь сегодня и каков план строительства?
– Много людей поддерживают не только наш Дом, но и саму идею музея. Надо отдать должное властям, которые относятся к нашему проекту с пониманием: это и президент, и правительство России и Москвы. Когда к территории нашего Дома прибавится ещё и музей, общая площадь составит 12 тысяч квадратных метров. По плану, строительство закончится в мае 2017 года, и ещё год уйдёт на подготовку экспозиции.
– Какие фонды составят основную часть экспозиции?
– Наш фонд очень объёмен – 250 тысяч единиц хранения. Проблема только в том, что он очень неравномерный. Например, у нас есть письма И. А. Бунина, но нет его рукописей. Зато есть огромный фонд русского писателя и публициста Ивана Сергеевича Шмелёва – рукописи, переписка, мемориальные вещи. Также обладает большой ценностью собрание экспонатов, переданных нам Солженицыными, – в их числе архив великого князя Николая Николаевича, дяди императора Николая II, который фактически был главой дома Романовых в эмиграции и вёл обширную переписку с русскими агентами, послами, западными политическими деятелями (в частности – с Черчиллем).
Есть в наших фондах и настоящие реликвии: например большой фрагмент пледа, связанного ко дню рождения царевича Алексея его сестрами. Вещь была обнаружена в Ипатьевском доме, после занятия Белой армией Екатеринбурга. Генерал Дитерихс по распоряжению Колчака передал найденные вещи сестре императора – Ксении Александровне. Другая часть этого трагического артефакта передана в Екатеринбург, на место гибели царской семьи.
– У Вас как у историка наверняка есть личная заинтересованность в том, чтобы представить зрителям что-то новое и неформатное.
– Когда мы говорим о русском зарубежье, всегда упоминаем имена выдающихся композиторов, писателей, артистов, но практически ничего не знаем о русских инженерах, врачах, предпринимателях, которых тоже было немало! Мы начали эту тему в Доме русского зарубежья с Андрея Челищева – создателя знаменитого калифорнийского виноделия. Он начинал в крымской Массандре у своего родственника Голицына, а после отмены сухого закона в Америке в 1933 году стал отцом калифорнийского виноделия.
Ещё одна малоизвестная, но очень важная личность для российской истории – один из создателей видеозаписи Александр Понятов. К сожалению, его личный архив не сохранился, племянница передала нам небольшую часть того, что осталось. На своей фирме Ampex он в 1946 году выпустил катушечный магнитофон, а 10 годами позже – первый в мире видеомагнитофон. На знаменитой американской выставке в Сокольниках 1957 года вице-президент США Никсон подарил Хрущёву видеозапись их встречи. Позже советские чиновники встретились с бывшим белым поручиком Понятовым и провели переговоры о закупке аппаратуры для Останкинского телецентра. Заслуживает отдельной экспозиции И. И. Сикорский, изобретатель первого в мире вертолёта, выдающийся конструктор русских и американских самолётов. В наших архивах есть чудом спасённая его рукопись, которую нам привез Н. А. Струве из Парижа, о начальном периоде воздухоплавания – с фотографиями знаменитых аэропланов «Илья Муромец», «Русский Витязь», первого вертолёта, созданного в 1910 году.
– Вы как-то назвали Русское зарубежье «Второй Россией». Вне Российской Федерации живёт примерно 30 млн соотечественников. Что, по Вашему мнению, объединяет всех этих людей?
– Безусловно, это не только и не столько национальность. «Русское» существенно не только в плане крови. Здесь важна языковая общность и любовь к России. Неважно, какой национальности человек. Вот, например, Н. А.Струве утверждает, что у него нет ни капли русской крови, и при этом он удивительный патриот России. И таких примеров много. «Вторая Россия» огромна, и, к счастью, в ней множество талантливых людей.
– 7 мая пришла печальная весть: в Париже умер Никита Алексеевич Струве, которого Вы хорошо знали...
– Я потерял настоящего друга, человека, который всегда меня поддерживал во всех начинаниях, активно и деятельно помогал советом в сложных ситуациях, а их было немало. Таких людей, как он, очень мало. Человек он был исключительной честности и жил для того, чтобы выполнять свою миссию сохранения наследия русского зарубежья и перенесения этого наследия на родину, в Россию. Надо сказать, что он блестяще справился с этой задачей.
Личность эта была уникального масштаба. Мы вместе приезжали открывать выставки в разные области России, и Никита Алексеевич часто говорил, что ему выпала честь предстательствовать от лица миллионов русских людей, которые мечтали увидеть Россию, жили, работали для России, но история не дала им такой возможности. Он впервые оказался в нашей стране на 60-м году жизни. Начиная с этого момента, он побывал более чем в 50 городах нашей страны с выставками, даря книги своего издательства YMCA-press. В общей сложности им было подарено несколько десятков тысяч книг эмигрантских издательств, которые пополнили фонды областных университетских, районных, сельских библиотек нашей страны. При его содействии в 1991 году было создано издательство «Русский путь» как филиал YMCA-press. При его же непосредственном участии появился на свет Дом Русского Зарубежья.
Когда мы открывали новое здание в 2005 году, Никита Алексеевич сидел рядом с тогдашним мэром Москвы Юрием Михайловичем Лужковым и сказал ему, что создание этого Дома – чудо. Лужков потом вспоминал эти слова. К этому чуду Никита Алексеевич был первопричастен. Без него Дом русского зарубежья не удалось бы создать. Струве был связующим звеном между мной и Солженицыными, оказавшими бесценную и ключевую поддержку в создании Дома. Никита Алексеевич первым поверил в этот проект и поддержал его всем своим авторитетом, своей дружбой с Солженицыными, многими ведущими представителями русской эмиграции. В частности, при его поддержке в США был создан комитет «Книги для России», который возглавила Людмила Сергеевна Оболенская-Флам. Благодаря деятельности этого комитета мы получили из США сотни тысяч книг, архивных документов, музейных предметов, периодики.
Выдающийся просветитель и подвижник, в условиях эмиграции Струве более 60 лет редактировал журнал русского христианского движения «Вестник». Благодаря его издательству YMCA-press, которое он возглавлял более полувека, увидели свет сотни запрещённых книг – например «Собачье сердце» Булгакова.
В декабре 1973 года Струве первым опубликовал I том «Архипелага Гулаг» Солженицына. Это событие сыграло огромную роль в переоценке взглядов на советскую действительность как в Советском Союзе, так и за рубежом.
Никита Алексеевич также активно занимался научной и публицистической деятельностью. Он написал монографию об Осипе Мандельштаме, основываясь не только на архивных документах, – ведь его связывали дружба и долгие годы переписки с Надеждой Яковлевной Мандельштам. Они так никогда и не увиделись, вдова великого поэта была невыездной. Позже именно благодаря Струве открылась Мемориальная доска Осипа Мандельштама в Сорбонне.
Никита Алексеевич нередко вспоминал свою парижскую встречу с Ахматовой. Он восхищался её умом, талантом и, конечно, тем, что она была одной из вершин Серебряного века. С Анной Андреевной в Париже они провели более 6 часов в разговорах. Несмотря на то, что пришлось родиться в 1931 году в Париже, Струве и сам являлся человеком Серебряного века. Пожалуй, он был последним, кто помнил Бунина: ведь его отец очень дружил с писателем, а тогда ещё совсем юный Никита не раз подолгу беседовал с Иваном Алексеевичем. Никита Алексеевич также прекрасно помнил Ремизова – он читал ему вслух, когда в конце жизни Алексей Михайлович ослеп...
И, конечно, Струве всегда преклонялся перед своим дедом – Петром Бернгардовичем Струве, выдающимся политическим и общественным деятелем, экономистом, публицистом, академиком Российской Академии наук. Символично, что в пятницу, 13 мая на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем он будет похоронен в могиле дедушки.
Мы непременно выпустим книгу его памяти, также планируем снять фильм. Когда завершится строительство нового Музея русского зарубежья, мы обязательно установим там бюст Струве.
Все права на материалы, находящиеся на сайте bfrz.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов и новостей сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на bfrz.ru обязательна.
– Виктор Александрович, Вы работаете в области культуры и музейного дела с 1973 г. Какие изменения Вы наблюдаете? 
– Дом русского зарубежья зародился в Библиотеке иностранной литературы. Как вам удалось совершить такой невероятный скачок – из одной комнаты к Дому русского зарубежья?
– Я потерял настоящего друга, человека, который всегда меня поддерживал во всех начинаниях, активно и деятельно помогал советом в сложных ситуациях, а их было немало. Таких людей, как он, очень мало. Человек он был исключительной честности и жил для того, чтобы выполнять свою миссию сохранения наследия русского зарубежья и перенесения этого наследия на родину, в Россию. Надо сказать, что он блестяще справился с этой задачей.
