В фойе Дома русского зарубежья раскупали книги – пожалуй, даже не книги, фолианты в 700 страниц. Под названием «Василий Аксенов – одинокий бегун на длинные дистанции» – издательство «Астрель» выпустило эту книгу к 80-летию писателя, и через несколько минут начинался вечер, посвященный его памяти. Почему именно здесь, в Доме русского зарубежья, стало понятно из вступительного слова его директора Виктора Москвина. Помимо того что Аксенов дружил с Домом, выступал на этой сцене («оставляя всякий раз ощущение человеческой мощи») – именно сюда наследники передали архив писателя в 50 тыс. единиц хранения.
Присутствующим показали небольшой фильм – под джазовую музыку цитаты из Аксенова, его фото и видео; атмосфера была создана.
Первым слово взял режиссер Марк Розовский: оказывается, он работал в журнале «Юность» в пору, когда там появился Василий Павлович со своими первыми рукописями. По мнению Розовского, и тогда, и всегда «главным словом для Васи была «свобода»; официальная же пропаганда относила его к «духовным власовцам», и такой термин существовал в нашем отечестве. Назвав Аксенова писателем-языкотворцем и сообщив, что он умел дружить как никто, Розовский получил апельсин (в углу сцены стоял ящик с апельсинами из Марокко) и откланялся – спешил в свой театр. Поднявшийся после него на трибуну писатель Александр Кабаков поведал, что общался с Василием Павловичем отнюдь не по поводу литературы – они как познакомились в очереди за билетами на джаз, так и дальше продолжали общаться в этом русле. Джазовые люди в Союзе жили в другом измерении и относились к советской власти как к некой гинъольной силе; Аксенов не был антисоветчиком, он просто был внесоветским человеком.
Саксофонист Алексей Козлов прийти не смог – играл концерт, но прислал свое видеообращение, в котором назвал Аксенова джазовым писателем и сравнил со знаменитым джазовым трубачом Майлсом Дэвисом, придумавшим несколько стилей исполнения. Писатель Евгений Попов заявил (вот она, творческая образность!), что двуглавый орел русской литературы представляется ему так: одна голова, Александра Солженицына, смотрит на восток, другая голова, Василия Аксенова, – на запад, и оба они – империалисты.
А вот славист из Вашингтона Джон Глэд публику несколько удивил, и даже не откровением насчет того, что американское издательство «Рендом хаус» выпустило семь романов Аксенова, и все они не пользовались в Америке успехом (я бы очень удивилась, если бы, к примеру, «Московская сага» пользовалась там успехом!), а тем, что стал вслух комплексовать по поводу своей персоны – книгу «История русской эмиграции» он написал на грант от фирмы, торгующей оружием, и теперь вопрошал зал: «Моральный вопрос относительно меня – имел ли я право получать средства из такого источника?» Зал похихикал в ответ – уж нам-то тут известно, что для достижения цели все средства хороши! – а господин Глэд закончил свое выступление давно известной для русского человека мыслью: «Власти все равно, хороший ты писатель или плохой – лишь бы был врагом ее врага».
Профессор филологии Мариэтта Чудакова и поэт Юрий Кублановский говорили о том, что в Аксенове с самого начала ощущалась готовность к большим дистанциям – и о том, что страшатся перечитывать ранние вещи кумира своего поколения. Журналистка из Нью-Йорка Людмила Флам-Оболенская говорила про ироническую прозу, чувство юмора и свежесть аксеновского языка. Еще она рассказала, как в 76-м году Василий Павлович громогласно представлял ее в ЦДЛ и в доме творчества в Переделкине: «Прошу любить и жаловать – корреспондент «Голоса Америки» и как цепенели при этом и разбегались советские писатели. Профессор славистики из Калифорнии Александр Жолковский предупредил, что его воспоминания будут очень личными, и зачитал нечто вроде эссе, где фигурировало знакомство полвека назад на джазовом концерте для своих в Театре на Таганке, первая общая подруга и вторая общая подруга, а также Аксенов-новичок в университетском преподавании, просящий у него совета: «Как преподавать себя – знаю, других – нет». Профессор университета Беркли Ольга Матич вспомнила, как супруги Аксеновы, уйдя куда-то по делам, оставили на нее 12-летнего сына Алексея, и тот с упоением ей пересказывал и даже показывал в лицах «Семнадцать мгновений весны» (присутствующий в зале Алексей Аксенов подтвердил: «Было такое»). «Я недоумевала, но Василий мне объяснил: «Штирлиц – это наш Джеймс Бонд».
В последние годы Аксенов любил читать свои стихи под сопровождение психоделической музыки своего земляка Олега Сакмарова (помнится, роман «Вольтерьянцы и вольтерьянки» в «Билингве» представлял тоже под нее). Сакмаров вышел на сцену с гитарой и спел на этот раз что-то забавное («Мы с тобой как два непарных шелкопряда, позови к себе на ветку, позови»), но очень тепло говорил о Василии Павловиче и закончил свое выступление возгласом: «Да здравствует Василий Аксенов!» К этому времени из зала исчезли Кабаков и Попов, зато появились Борис Мессерер и Дмитрий Быков. Быков, к сожалению, ничего не успел сказать (как и присутствовавший с самого начала Виктор Славкин), поскольку вечер шел уже третий час кряду; Мессерер рассказал историю про проводы на ПМЖ «Жоры Владимова», а также о том, как хорошо сиделось в ресторане на берегу Потомака им с Беллой (Ахмадулиной), Васей и Булатом (Окуджавой).
В завершение присутствующие узнали, что в октябрьском номере «Знамени» выйдет несколько ранее неопубликованных американских рассказов Аксенова. А также были приглашены прямо сейчас на открывающуюся выставку «Бумажный пейзаж», и завтра – на международную конференцию, посвященную 80-летию Василия Аксенова (доклады: «Новый тип литературного героя», «Магический реализм и определение литературной позиции Аксенова в свете теории центробежного/центростремительного искусства», «Крутой мэн» Аксенов или подлинная история «Метрополя», «Прогулка по Бродвею: Василий Аксенов в Америке», «Остров Крым» и старая эмиграция», «Образ Москвы в произведениях Аксенова» и др.).
Выставка представлена редкими фотографиями, от детских до самых последних, рукописями – оказывается, у Василия Павловича был прекрасный почерк, разборчивый и четкий (а ведь этой рукой написано 23 романа!) и узнаваемыми личными вещами: кепка, портфель, пишущая машинка...
Под стеклом одной из витрин – листок с блиц-опросом, заполненный аксеновской рукой: «Любимый актер – Табаков, любимый писатель – Толстой, любимый режиссер – Феллини... любимый напиток – «Клико», любимый парфюм – «Поло», любимая игра – роман. Ваша семья – Я член семьи Пушкина, тибетского спаниеля».
Как сказал Евгений Попов в начале вечера – жаль, что его нет с нами, но когда-нибудь мы будем вместе.
Выставка "Бумажный пейзаж Василия Аксёнова" к 80-летию со дня рождения Василия Аксенова
«Бумажный пейзаж» Василия Аксенова - книга, написанная им в эмиграции, дала название выставке в Доме русского зарубежья. Представлены материалы, которые относятся к двум периодам жизни писателя – советскому и американскому. Богатейшую коллекцию в течение двух лет передавал в Россию Александр Змеул – доверенное лицо и племянник вдовы писателя. На вечере, посвященном 80-летию со дня рождения Аксенова, историями и воспоминаниями, стоящими за каждой рукописью, фотографией, театральной афишей - делились друзья и коллеги писателя. Рассказывают «Новости культуры».
Прилетевший специально из Санта-Моники, профессор университета Южной Калифорнии Александр Жолковский даже растерялся – такого Аксенова не знал – короткостриженный, в меховой зимней шапке. Запомнил другим - с улыбкой-усмешкой в усы. Несколько минут будет вглядываться в неровный аксеновский почерк – то ли в дневнике, то ли в блокноте, на английском он сравнивает – цензуру советскую и американскую. Одну назовет большим братом, другую мягче - сестрой. Жолковский признается – они познакомились, когда уже в Штатах он спросил у Аксенова все про ту же цензуру - как в 1965-м был допущен к печати его рассказ «Победа».
Александр Жолковский, литературовед, профессор Университета Южной Калифорнии (США): «Он говорит, у нас какая цензура. У нас цензура позитивная, творческая, собственно до цензуры не дошло. Просто главный редактор журнала "Юность" Борис Полевой сказал, что рассказ замечательный , хороший, выбрасывать ничего не надо, но может что-нибудь добавить... Показал на это предложение, которое явно было добавленное – там вдруг появлялся эсесовец в черной шинели, который к советской ситуации не имел никакого отношения. На него все собаки в результате вешались... Так вот, по-эзоповски».
В память о том, про кого говорили – джинсово-джазовый, Жолковский в этот вечер в джинсовой рубашке. Здесь же рядом – не просто знаменитые, уже культовые, в клетку – кепка и шарф – конечно, в тон. В зале - писатель Александр Кабаков вспоминает, что значил джаз для Аксенова, как вообще они впервые увиделись - в очереди на джазовый концерт. Как Аксенов, абсолютный литературный кумир, дал совет – не писать по свежим впечатлениям, и почему сам Кабаков ни разу им не воспользовался.
Александр Кабаков, писатель: «Я не имел с ним литературных дел. Может быть из-за гордыни моей, а может быть потому, что без этого было лучше. Это была такая дружба двух джазовых фанатиков».
Евгений Попов не мог не прийти. На черно-белых, кое-где уже пожелтевших снимках, – молодость и самое важное - дружба. Вот заграницу провожают Алешковского, вот сам Аксенов, про встречу с которым, Попов скажет – это его личный звездный билет - за год до эмиграции. И вот «Метрополь», неподцензурный альманах в полном составе – фотография, сделанная в квартире матери Аксенова, Евгении Гинзбург.
Афиши, письма друзей, лекции в американских университетах. Машинка, которая просто стояла дома в Америке - Аксенов на ней не печатал – работал на электрической, потом быстро освоил компьютер. И особые для него образы – в бронзе, железе, на снимках. Цаплей назовет целую пьесу - одно из своих последних предэмигрантских произведений.
Инна Розанова, заместитель директора по архивно-музейной работе Дома русского зарубежья имени Солженицына: «Для него образ цапли - это образ свободы».
Этот архив в Москву передавали два года, бережно, в ручной клади. Богатейший бумажный пейзаж – и здесь же, под стеклом, страницы пейзажа - самой книги. Не окончательные, не раз перечеркнутые – вот первые строчки, где Аксенов еще думает, как представить героя.
В Москве прошел круглый стол «Отечественная война 1812 года в культуре русского зарубежья»
В Москве прошел круглый стол «Отечественная война 1812 года в культуре русского зарубежья». Потомки участников Отечественной войны из разных стран вспоминали своих предков. Это было, пожалуй, одно из самых трогательных событий, посвященных празднованию 200-летней годовщины победы над «Великой армией».
В Москве в Доме русского зарубежья открылась выставка, посвященная Отечественной войне 1812 года. Все ее экспонаты переданы в дар России потомками русских эмигрантов.
Фото на память: впервые в Москве собрались таким большим международным составом 27 потомков участников войны 1812 года — граждане Аргентины, Сербии, Франции, США. Все они говорят, что в душе остаются русскими.
Потомок участника войны 1812 года Андрей Мусин-Пушкин рассказывает: "Мой прапрадед генерал-майор Иван Алексеевич Мусин-Пушкин принимал участие во всех боях Отечественной войны". Андрей Андреевич прилетел в Москву с внуком. Десятилетнему Антону, которого во Франции чаще называют Антуан, пока формулировать мысли на языке предков сложно, но он пытается. А еще интересуется русской историей.
Александр Дмитриевич Заводкин – потомок Михаила Кутузова в седьмом поколении. Сам он сделал блестящую военную карьеру в Аргентине. Родился в Буэнос-Айресе, сейчас живет в Кордове. "Дома мы до шести лет только по-русски говорили. В шесть лет мы пошли в школу, и нужно было переходить а испанский. И слава Богу, что смогли спасти не только язык, но и историю, религию", — отметил он. Недалеко от дома русский аргентинец мечтает построить православную церковь. "Только четыре церкви на всю Аргентину, а самая близкая ко мне в 1000 километров", — поясняет Александр Дмитриевич.
Мария Кирилловна Трегубова тоже из рода Кутузова. Она живет в США, а родилась в Белграде. Два потомка одного генерала встретились только в Москве. "Когда советские войска подходили, немцев выгоняли оттуда, они всех белых эмигрантов, у которых находилось что-то, уничтожали. И моя мама должна была все выбросить и сжечь. Но мы все-таки получили две фотографии", — вспоминает Мария Кирилловкна.
Фотографии, книги, журналы, акварели и гравюры – сотни ценных экспонатов, связанных с войной 1812 года, передали в дар России потомки русских эмигрантов. Президент Русского общественного фонда Александра Солженицына Наталья Солженицына отмечает: "Меня поражает во всем этом не просто память 1812 года, а то, как уже пятое поколение людей, вышвырнутых их России после революции 1917 года и долгие годы отрезанных от нее железным занавесом, сохранило русскую культуру, русский язык, память историческую.
Теперь главное — сохранить эту связь, передать следующим поколениям, выросшим не в России, интерес к своим корням. С каждым годом это все сложнее. Некоторые потомки участников войны 1812 года не без сожаления рассказали, что их внуки не интересуются русской историей и не знают русского языка.
В год 200-летия победы России в Отечественной войне 1812 года на территории Центрального административного округа Москвы проводятся работы по благоустройству воинских и братских могил. На территории Ваганьковского кладбища расположено братское захоронение воинов, павших на Бородинском поле, и девять захоронений участников Отечественной войны.Здесь обустроен ландшафтный дизайн, удалены сухостойные и аварийные деревья, отмыты надгробия, стела и обелиски. На прилегающей территории захоронений регулярно наводится порядок. Нынешняя выставка в Доме русского зарубежья -еще одна дань памяти воинам, отстоявшим Россию от наполеоновских орд.
— Эта эксклюзивная экспозиция, приуроченная к 200-летию победы России в Отечественной войне 1812 года, служит делу исторического просвещения, она рассказывает историю изгнанников, их ревностное отношение и любовь к своей исторической Родине, – говорит префект ЦАО Сергей Байдаков. – Особенно это важно для патриотического воспитания молодежи, пробуждения национальной гордости за свою страну.
В основе экспозиции выставки - дары проживающих за рубежом прямых потомков участников и героев Отечественной войны 1812 года. Более двухсот предметов, документов, изданий из фондов Дома русского зарубежья отобраны для экспозиции. Материал сгруппирован по четырем условным отделам. Первый из них - «Царский уголок». В нем сосредоточены ценнейшие исторические памятники, связанные с именами русских императоров Александра I и Александра II. Так, впервые экспонируются акварели, выполненные собственноручно наследником цесаревичем Александром Николаевичем (впоследствии государем императором Александром II), с изображением офицеров и нижних чинов русской гвардии 1812–1814 годов. Эти практически неизвестные работы находились в коллекции удивительного историка и собирателя В.М. Томича (Сан-Франциско) и недавно были переданы его семьей вместе с другими материалами в Дом русского зарубежья.
Самым трогательным источником в экспозиции можно назвать «Русскую историю в картинках и стихах». Ее создали в 1926 году в Париже русские мальчики из содружества «Восход». Это – тяжелая рукописная книга, в которой собраны красочно оформленные фрагменты из летописей, отрывки из произведений классической литературы, стихи, посвященные историческим событиям и героям отечественной истории, в том числе и войне 1812 года. – Наша экспозиция уникальна не только тематически, но и содержательно, - говорит куратор выставки, военный историк, главный специалист Дома русского зарубежья Игорь Домнин. – Ведь и специфика выставки в том, что героическая борьба народа и воинства против иноземных завоевателей предстает в свете национального самосознания послеоктябрьской эмиграции.
Неоценима роль наших дарителей, благодаря которым ежегодно пополняются архивно-музейные фонды, собрание книг и периодики Дома русского зарубежья. В открытии экспозиции примут участие проживающие за рубежом прямые потомки участников, героев Отечественной войны. В их числе – Дмитрий Михайлович Шаховской, Андрей Андреевич Мусин-Пушкин и Мария Ивановна Лифарь, приехавшие к нам из Франции, Никита Сергеевич и Мария Кирилловна Трегубовы из США, Алексей Александрович Панчулидзев из Сербии.
В Москве в Доме русского зарубежья открылась выставка, посвященная Отечественной войне 1812 года. Все ее экспонаты переданы в дар России потомками русских эмигрантов. Фото на память: впервые в Москве собрались таким большим международным составом 27 потомков участников войны 1812 года — граждане Аргентины, Сербии, Франции, США. Все они говорят, что в душе остаются русскими. Потомок участника войны 1812 года Андрей Мусин-Пушкин рассказывает: "Мой прапрадед генерал-майор Иван Алексеевич Мусин-Пушкин принимал участие во всех боях Отечественной войны".
Андрей Андреевич прилетел в Москву с внуком. Десятилетнему Антону, которого во Франции чаще называют Антуан, пока формулировать мысли на языке предков сложно, но он пытается. А еще интересуется русской историей. Александр Дмитриевич Заводкин – потомок Михаила Кутузова в седьмом поколении. Сам он сделал блестящую военную карьеру в Аргентине. Родился в Буэнос-Айресе, сейчас живет в Кордове. "Дома мы до шести лет только по-русски говорили. В шесть лет мы пошли в школу, и нужно было переходить а испанский.
И слава Богу, что смогли спасти не только язык, но и историю, религию", — отметил он. Недалеко от дома русский аргентинец мечтает построить православную церковь. "Только четыре церкви на всю Аргентину, а самая близкая ко мне в 1000 километров", — поясняет Александр Дмитриевич. Мария Кирилловна Трегубова тоже из рода Кутузова. Она живет в США, а родилась в Белграде. Два потомка одного генерала встретились только в Москве. "Когда советские войска подходили, немцев выгоняли оттуда, они всех белых эмигрантов, у которых находилось что-то, уничтожали.
И моя мама должна была все выбросить и сжечь. Но мы все-таки получили две фотографии", — вспоминает Мария Кирилловкна. Фотографии, книги, журналы, акварели и гравюры – сотни ценных экспонатов, связанных с войной 1812 года, передали в дар России потомки русских эмигрантов. Президент Русского общественного фонда Александра Солженицына Наталья Солженицына отмечает: "Меня поражает во всем этом не просто память 1812 года, а то, как уже пятое поколение людей, вышвырнутых их России после революции 1917 года и долгие годы отрезанных от нее железным занавесом, сохранило русскую культуру, русский язык, память историческую. Теперь главное — сохранить эту связь, передать следующим поколениям, выросшим не в России, интерес к своим корням.
С каждым годом это все сложнее. Некоторые потомки участников войны 1812 года не без сожаления рассказали, что их внуки не интересуются русской историей и не знают русского языка..
Потомки участников Отечественной войны 1812 г. представили семейные реликвии в Доме русского зарубежья
Прямые потомки участников Отечественной войны 1812 года привезли свои семейные реликвии на выставку, открывшуюся в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына.
Уникальность выставки в том, что она составлена из экспонатов, которые до сих пор ни разу не выставлялись в России. Это образцы оружия, редкие издания книг, иллюстрации и литографии.
В царском уголке впервые представлены акварельные портреты офицеров и других чинов русской гвардии 1812 года, выполненные цесаревичем Александром Николаевичем, впоследствии ставшим императором Александром II.
Наталья Солженицына: Они сохранили все это сквозь все тяготы и лишения
Две трети экспонатов уникальной выставки «1812 год: подвиг народа в памяти зарубежной России» были подарены устроителям экспозиции русскими эмигрантами, живущими в США. Об этом Русской службе «Голоса Америки» сообщил куратор выставки – военный историк, главный специалист Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына Игорь Домнин.
В открытии выставки, прошедшей в пятницу 31 августа в Доме русского зарубежья, приняли участие прямые потомки героев Отечественной войны 1812 года, в том числе из Америки. Среди них – супруги Мария Кирилловна и Никита Сергеевич Трегубовы. Первая – продолжательница рода Неклюдовых и наследница Павла Голенищева-Кутузова, генерал-губернатора Санкт-Петербурга в 1826-1830 годах, второй – представитель князей Мещерских.
Организаторы выставки выразили особую признательность своим дарителям, включая историка и собирателя В.М. Томича из Сан-Франциско, чья семья передала России коллекцию акварелей, выполненных собственноручно цесаревичем Александром (впоследствии государем императором Александром Вторым), с изображением офицеров и нижних чинов русской гвардии образца 1812-1814 годов.
Своими впечатлениями от выставки в эксклюзивном интервью «Голосу Америки» поделилась президент Русского общественного фонда Александра Солженицына, вдова писателя Наталья Солженицына.
Виктор Васильев: Наталья Дмитриевна, что для вас значит эта выставка, чем ее экспозиция отозвалась в вашем сердце?
Наталья Солженицына:Для меня сегодняшняя выставка – даже гораздо больше памяти о событиях 200-летней давности, то есть о 1812 годе, – трогает память о событиях 90-95-летней давности, а именно о том, как в 1917 году уезжали наши деды, вышвырнутые этой жестокой волной революции и гражданской войны. Они уезжали в неизвестность, ехали в тяжелейших условиях, и что они везли с собой, что брали? Они брали то, что сейчас нам возвращают – эти в общем не материальные вещи. В первую очередь, это – память в виде гравюр, книг, мемуаров. Они не продали их там. Они брали их не как ювелирные кольца, чтобы продать и жить на это. Они сохранили все это сквозь все тяготы и лишения. Кто-то стирал белье в богатых семьях, кто-то был таксистом, кто-то работал на шахтах, не знаю... в Северной Африке. Это поразительно! Низкий поклон им.
И надо сказать, что они все правильно сделали, увозя, спасая от революционных бурь бесценное достояние. У нас очень многое пропало. Не только потому, что уничтожали большевики, но и потому, что люди из тех, кто здесь остался, боялись хранить. Так что на меня самое сильное впечатление произвело именно это. Прошло 95 лет, и все это возвращается в Россию, и усилиями кого – русских людей, которые спасали нашу память в бурях начала 20 века!..
В.В.: Наверное, та эмиграция разительно отличается от эмиграции последующих волн?
Н.С.: Ну, что тут говорить, конечно. Да я думаю – не только от эмиграции, но и от всех нас потенциально. Вот я задаю себе вопрос и хотела бы, чтобы каждый задал себе такой вопрос: если сегодня грянет гроза и вы должны внезапно уезжать и у вас нет возможности лететь бизнес-классом в самолете, сдав огромный багаж (у вас две сумки с собой): что вы возьмете? Многие ли сегодня будут спасать русскую память и вывезут что-то ценное не для того, чтобы продать в тяжелый момент, а для того, чтобы сохранить? Пусть каждый задаст себе такой вопрос. Качество людей несопоставимо. Чем они жили тогда, когда кончалась та, предыдущая Россия, и чем живы сейчас? Что в глазах у каждого – баксы?..
В.В.: Как можно оценить вклад русских американцев в создание выставки?
Н.С.: Он очень большой. Ими передано огромное количество экспонатов. Но на этот вопрос лучше меня ответят специалисты.
Все права на материалы, находящиеся на сайте bfrz.ru, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе, об авторском праве и смежных правах. При любом использовании материалов и новостей сайта и сателлитных проектов, гиперссылка (hyperlink) на bfrz.ru обязательна.
Присутствующим показали небольшой фильм – под джазовую музыку цитаты из Аксенова, его фото и видео; атмосфера была создана.
А вот славист из Вашингтона Джон Глэд публику несколько удивил, и даже не откровением насчет того, что американское издательство «Рендом хаус» выпустило семь романов Аксенова, и все они не пользовались в Америке успехом (я бы очень удивилась, если бы, к примеру, «Московская сага» пользовалась там успехом!), а тем, что стал вслух комплексовать по поводу своей персоны – книгу «История русской эмиграции» он написал на грант от фирмы, торгующей оружием, и теперь вопрошал зал: «Моральный вопрос относительно меня – имел ли я право получать средства из такого источника?» Зал похихикал в ответ – уж нам-то тут известно, что для достижения цели все средства хороши! – а господин Глэд закончил свое выступление давно известной для русского человека мыслью: «Власти все равно, хороший ты писатель или плохой – лишь бы был врагом ее врага».
В год 200-летия победы России в Отечественной войне 1812 года на территории Центрального административного округа Москвы проводятся работы по благоустройству воинских и братских могил. На территории Ваганьковского кладбища расположено братское захоронение воинов, павших на Бородинском поле, и девять захоронений участников Отечественной войны.Здесь обустроен ландшафтный дизайн, удалены сухостойные и аварийные деревья, отмыты надгробия, стела и обелиски. На прилегающей территории захоронений регулярно наводится порядок. Нынешняя выставка в Доме русского зарубежья -еще одна дань памяти воинам, отстоявшим Россию от наполеоновских орд.
— Эта эксклюзивная экспозиция, приуроченная к 200-летию победы России в Отечественной войне 1812 года, служит делу исторического просвещения, она рассказывает историю изгнанников, их ревностное отношение и любовь к своей исторической Родине, – говорит префект ЦАО Сергей Байдаков. – Особенно это важно для патриотического воспитания молодежи, пробуждения национальной гордости за свою страну.
Самым трогательным источником в экспозиции можно назвать «Русскую историю в картинках и стихах». Ее создали в 1926 году в Париже русские мальчики из содружества «Восход». Это – тяжелая рукописная книга, в которой собраны красочно оформленные фрагменты из летописей, отрывки из произведений классической литературы, стихи, посвященные историческим событиям и героям отечественной истории, в том числе и войне 1812 года. – Наша экспозиция уникальна не только тематически, но и содержательно, - говорит куратор выставки, военный историк, главный специалист Дома русского зарубежья Игорь Домнин. – Ведь и специфика выставки в том, что героическая борьба народа и воинства против иноземных завоевателей предстает в свете национального самосознания послеоктябрьской эмиграции.
Неоценима роль наших дарителей, благодаря которым ежегодно пополняются архивно-музейные фонды, собрание книг и периодики Дома русского зарубежья. В открытии экспозиции примут участие проживающие за рубежом прямые потомки участников, героев Отечественной войны. В их числе – Дмитрий Михайлович Шаховской, Андрей Андреевич Мусин-Пушкин и Мария Ивановна Лифарь, приехавшие к нам из Франции, Никита Сергеевич и Мария Кирилловна Трегубовы из США, Алексей Александрович Панчулидзев из Сербии.
