Музыкально-литературный вечер
«Ave, Roma»:«Римские сонеты»
Вячеслава Иванова

в рамках семинара «Русское зарубежье: Неизвестные страницы»

18 февраля 2013 года в 18.30 Дом русского зарубежья им. А.Солженицына приглашает на музыкально-литературный вечер по случаю премьерного исполнения в Москве «Римских сонетов» Вячеслава Иванова на музыку Александра Гречанинова.

Вячеслав Иванов архаичен не потому,
что устарели его мысли, а потому, что самая
наличность мыслей в поэзии, к несчастью,
сделалась архаизмом.

В. Ходасевич

В вечере участвуют:

Павел Дмитриев, заведующий Музыкальной библиотекой Санкт-Петербургской Академической филармонии им. Д.Д. Шостаковича

Юрий Серов, дирижер

Андрей Шишкин, директор Исследовательского центра Вячеслава Иванова в Риме

Алексей Юдин, историк, журналист, доцент Центра изучения религий РГГУ

Исполнители:

Юрий Серов, фортепиано

Мила Шкиртиль, меццо-сопрано

Программа вечера:

 Александр Тихонович Гречанинов (1864–1956)

«Римские сонеты» на слова Вячеслава Иванова, соч.т160 (1940)

Площадь Испании

Фонтан черепахи

Тритон

Заход солнца на Пинчо

Фонтан Треви

Николай Яковлевич Мясковский (1881–1950)

«Три наброска» на слова Вячеслава Иванова, соч. 8 (1908)

Долина-храм

Пан и Психея

Гроза

Артур Сергеевич Лурье (1892–1966)

«Греческие песни» на тексты из Сафо в переводе Вячеслава Иванова (1914)

Первая тетрадь

Плачь по Адонису («Что, Киприда творить нам повелишь?..)

Эротический отрывок («Я негу люблю...»)

Гимнический отрывок («Критянки, под гимн, окрест огней...»)

Сад Нимф («Вкруг пещеры Нимф, затаенной, влага...»)

Из свадебных песен («Стройте кровельку выше...»)

Моления Афродиты («Белую козу...»)

Вторая тетрадь

Из свадебных песен («Как миловидна ты...»)

Из свадебных песен («Девичий цвет!..»)

Эротический отрывок («Мать милая!..»)

Эротический отрывок («На персях подруги усни!..»)

Ожидание («Уж месяц зашел...»)

Эротический отрывок («Опять, страстью томима...»)

* * *

Вячеслав Иванович Ивàнов — поэт, мыслитель, ученый, теоретик русского символизма, родился 16 (28) февраля 1866 года в Москве. На философское мировоззрение и поэтическое творчество Иванова оказали влияние Платон, библейские и христианские мыслители, Данте, Достоевский, Владимир Соловьев с одной стороны, и немецкие романтики и Ницше. Основная идея, проходящая через его статьи и стихи, — идея религиозного преображения жизни и искусства. Важное место в поэзии Вячеслава Иванова занимает идея культурной преемственности, отсюда — постоянное внимание Вяч. Иванова к мифопоэтическим мирам античности, эпохи Возрождения, Древней Руси. Исключительную роль играет в его миросозерцании мотив Памяти как торжества человека над смертью.

После окончания гимназии Иванов поступает на историко-филологический факультет Московского университета, а в 1886 году уезжает в Германию, где занимается древней историей у Т.Моммзена и О.Гиршфельда в Берлинском университете и пишет диссертацию о древнеримских откупах (опубликована на латинском языке в Петербурге в 1910 году). В эту эпоху происходит важная встреча в жизни Иванова — знакомство и дружба с аспирантом петербургского университета историком И.М.Гревсом, который (как позднее вспоминал сам Иванов) «властно указал мне ехать в Рим, к которому я считал себя не довольно подготовленным; я по сей день благодарен ему за то, что он победил мое упорное сопротивление, проистекавшее от избытка благоговейных чувств к Вечному городу, со всем тем, что должно было там открыться...» («Автобиографическое письмо», 1917).

Во время первого приезда в Рим произошла встреча с Лидией Дмитриевной Зиновьевой, его будущей второй женой. Совместная поездка с ней в Ассизи в 1897 году стала для обоих неким внутренним перерождением. Мифопоэтический рассказ об откровении Софии-премудрости в Ассизи, окруженном «кристаллом умбрских гор», лег в основу стихотворения «Красота», — эстетического и философского манифеста Иванова-поэта. Это стихотворение открывает его первую поэтическую книгу «Кормчие Звезды» (1902), и посвящено Вл. Соловьеву: продолжая соловьевский путь, поэт приходит к формуле «a realibus ad realiora» («от реального к более реальному», лат.), которая определяет его концепцию символа и символического искусства вообще и лежит в основе его собственного поэтического творчества. Отдельную часть книги «Кормчие Звезды» составляет цикл «Итальянские сонеты» (22 стихотворения), посвященные древностям, городам и художникам Италии, а эпиграфом ко всей книге были избраны строки из «Чистилища» Данте. Установка на Данте в аспекте как формы (в частности, приверженность к формам итальянского сонета), так и содержания (Иванов усматривал уже у Данте принцип «a realibus ad realiora») неоднократно декларировалась в позднейших теоретических работах Иванова; специфическая сложность и богатство ивановской поэзии, а также ее недостаточная доступность и понятность для некоторых современников оправдывалось именно ею.

После возвращения в Россию в 1905 году, Вяч. Иванов поселяется в Петербурге и скоро становится крупной фигурой в кругу символистов. На литературных «средах» в петербургской квартире Вяч. Иванова («Башне») в 1905–1911 годах побывали практически все литераторы, философы, художники, музыканты Серебряного века.

С 1913 года Иванов живет в Москве, а осенью 1920-го уезжает с семьей в Баку, где избирается профессором нового Бакинского университета. В августе 1924 года Иванов покидает СССР, получив заграничную командировку; среди задач Иванова в Италии значилось «создание русского Института археологии, истории и искусствоведения», однако планам этим не суждено было сбыться.

В ноябре–декабре 1924 года Иванов создает в Риме поэтический цикл, озаглавленный им в первой редакции «Ave Roma» (с подзаголовком «Римские сонеты»). Этот цикл занимает значительное место в зрелом творчестве самого поэта, в русском эмигрантском мифе, и вообще в европейском римском тексте ХХ века.

С 1926 по 1934 годы Иванов занимает место преподавателя-лектора иностранных языков в «Колледжо Борромео» в Павии и одновременно читает курсы по русской литературе в Павийском университете. Окончательно вернувшись в Рим, Иванов с 1936 года стал преподавать в ватиканском коллегиуме «Руссикум» церковнославянский язык. В это же время Иванов читает также курсы по русской литературе, в частности, по Достоевскому.

Последняя поэтическая книга, созданная Ивановым в Италии — «Римский дневник 1944 г.», первое из 114 стихотворений помечено 1 января, последнее — 31 декабря; пестрая и конкретная поэтическая хроника — оккупация Рима нацистами, воздушные налеты, освобождение города союзниками — соединяется с «вечными» темами истории и постижения истины. 16 июля 1949 года Вячеслав Иванов умер; могила его находится на кладбище Тестаччо в Риме.

Несмотря на сложную образность стихов Иванова, как будто затрудняющую переложение их на музыку, его поэзия вызывала значительный интерес у русских композиторов, современников поэта и мыслителя. На его тексты (как оригинальные, так и на тексты поэтических переводов из античных авторов) писали музыку Александр Гречанинов, Николай Мясковский, Михаил Гнесин, Рейнгольд Глиэр, Сергей Василенко, Артур Лурье, Адриан Шапошников, Александр Шеншин, Виссарион Шебалин и другие. Всего до нас дошло более шестидесяти произведений камерной вокальной музыки на тексты Вячеслава Иванова.

* * *

Александр Тихонович Гречанинов долго и трудно пробивался к своему композиторскому успеху. Он очень поздно начал учиться музыке и так и не стал «своим» ни в петербургской, ни в московской музыкальной среде. В начале ХХ века, благодаря многочисленным романсам, произведениям для хора, духовной музыке и сочинениям для детей Гречанинов сделался в России довольно популярным автором. Будучи абсолютным консерватором в своих музыкальных взглядах, но общительным и незлобивым человеком, он спокойно и размеренно шел своей музыкальной дорогой всю жизнь.

Тонкий и наблюдательный критик Леонид Сабанеев как-то заметил о Гречанинове: «...он стал водить дружбу с Вячеславом Ивановым, писать музыку на его тексты, а также на тексты русских поэтов-символистов. В музыке Гречанинова появились слабые и робкие, чрезвычайно неуверенные попытки обогатить свою гармоническую палитру "под Дебюсси" или хотя бы "под Ребикова". Все это в высшей степени было наивно и никак не соответствовало его стилю и музыкальному, и душевному. Он был сам человек в высшей степени простой и несложный, психологически наивный, менее всего у него могло быть контакта с символистами, людьми мудреными, путаными, усложненными. И музыкальный модернизм шел к нему, как "корове седло". Его очарование было в первобытной простоте музыкального чувства, в той оставшейся для него небольшой порции еще не высказанных в музыке простых и искренних эмоций, которую не успели воплотить его музыкальные предки — Чайковский, Римский-Корсаков. Впрочем, он, видимо, и сам почувствовал, что этот мир не для него, и в последующих произведениях опять вернулся к первоначальной своей палитре».

Высказывание Сабанеева остроумно, но не совсем точно. Конечно, стилистически Гречанинов «мудреным и путаным символистам» никак в друзья не годился, но вот с Вячеславом Ивановым он общался регулярно. В 1919 году поэт посвящает композитору стихотворение со строчками противоречащими сабанеевскому высказыванию: «Твоя душа, вся звон и строй, Моей душе сродни...», а история создания одного из самых ярких вокальных опусов Гречанинова «Римских сонетов» на слова Иванова и вовсе выдает их многолетнюю, проверенную временем творческую дружбу. На Рождество 1938 года Гречанинов виделся с Ивановым в его квартире на Тарпейской скале в Риме, а вскоре по возвращении в Париж сообщал поэту: «послал Вам в рукописи 2 римских сонета, только что положенные мною на музыку». Романсы понравилась всему семейству Ивановых, дочь поэта Лидия выучила ноты и исполняла сочинение Гречанинова для друзей, о чем в недолгом времени узнал и сам композитор. Уже в конце следующего десятилетия Гречанинов писал поэту из США: «В 1939 году, уезжая из Парижа, помнится, я писал Вам, но не получил ответа, — очевидно, письмо до Вас не дошло. А писал я Вам тогда, что в последние дни перед войной сочинил 5 пьес на Ваши "Римские сонеты"... они исполнялись несколько раз в Лондоне по рукописи. Сейчас они печатаются и как только выйдут в свет, я их Вам пришлю. Этот опус свой считаю одним из самых больших моих достижений и рвусь показать его Вам, мой милый, старый друг».

Главное достоинство «Сонетов» — их яркая красочность и богатство фортепианного сопровождения. В колористических деталях чувствуется влияние учителя Гречанинова по петербургской консерватории — Римского-Корсакова (которому он так и не смог простить очевидную «дистанцию и холодность»). В «Римских сонетах» Гречанинов не открывает новых горизонтов, напротив, как и в других своих произведениях, он хочет быть понятным и доступным. Романсы приятны своими мягкими красивыми и иногда терпкими гармониями, они «ловко скроены», ритмически разнообразны, изобилуют эффектными кульминациями и заслуживают того, чтобы занять свое прочное место в исполнительской практике.

Летом 1906 года, втайне от начальства, 25-летний военный инженер Николай Яковлевич Мясковский поступил в Петербургскую консерваторию. Его экзаменаторами были Римский-Корсаков, Глазунов и Лядов, ставшие позже его учителями. Весной 1907 года будущий композитор подал прошение об отставке, но лишь через год он был отчислен в запас. Летом 1908, ко времени написания «Трех набросков» для голоса и фортепиано на слова Вячеслава Иванова, Мясковский впервые в жизни почувствовал себя почти профессиональным музыкантом.

Вокальная музыка Н.Я.Мясковского, в отличие от многочисленных симфоний и струнных квартетов — еще далеко не изученная сфера его деятельности. А ведь к моменту создания романсов на слова Иванова, им было написано более 30 вокальных произведений (из более чем 100, созданных за всю жизнь) на слова Баратынского, Бальмонта, Зинаиды Гиппиус.

Уже в первых композиторских опытах можно без труда распознать основные составляющие зрелого творчества композитора — это искренность и естественность высказывания, гармоническое богатство, опора на лучшие традиции русской романтической музыки. Слушателям, знакомым с атмосферой отрешенности и красоты поздних романсов Римского-Корсакова (1897–1898) или с характерными усложненными гармониями и интонациями его оперы-сказки «Золотой петушок» (1907), преемственность музыкальных традиций учителя и ученика представляется более чем очевидной. Но очевидно и то, что Мясковский обладал ко времени создания «Трех набросков» на слова Вячеслава Иванова своим собственным оригинальным, узнаваемым композиторским обликом, созвучным его выдающимся, вошедшим в историю человеческим и личностным качествам.

Артура Сергеевича Лурье мало знают в России, и то, скорее, филологи, чем музыканты: Лурье — один из адресатов лирики Анны Ахматовой. Они увиделись в первый раз в 1914 году в «артистическом подвале» «Бродячая собака», и эта встреча определила всю дальнейшую судьбу композитора. По словам самого Лурье «Анна Андреевна разорила его гнездо, как коршун, и все разрушила в его молодой семейной жизни». А между тем, уроженец городка Пропойска Могилевской губернии вошел в историю как один из лидеров русского музыкального футуризма. Тесно сотрудничая с Кульбиным, Хлебниковым, братьями Бурлюками, Бруни, Пуниным, Крученых, Маяковским, Лурье был соавтором их знаменитых манифестов. Поклонник кубизма, четвертитоновой музыки и додекафонии, Артур Лурье предвосхитил работы Шенберга, Кейджа и Крамба в области свободного обращения со звуковым пространством и временем (большинство его авангардных произведений создано вокруг 1916 года). При большевиках Лурье с 1918 по 1921 год поработал начальником музыкального отдела Наркомпроса. На этом странном для него поприще ответственного за музыку в первом правительстве Советской России он успел помочь довольно многим талантливым русским музыкантам. В августе 1922 года Лурье уехал в Берлин, а весной 1941-го, вслед за Стравинским, с которым очень сблизился, эмигрировал в США. Композитор и музыкальный писатель, теоретик и критик, Артур Лурье, без сомнения, явился одним из крупнейших деятелей русского музыкального авангарда XX столетия.

«Греческие песни» сочинялись осенью 1914 года. Петербург уже сменил свое «немецкое» имя и стал называться Петроградом, Россия потеряла на фронте более двух миллионов солдат убитыми, мир рушился, а в «Бродячей собаке» по-прежнему собирались те, кто все еще хотел решительно «сбросить с корабля современности» Пушкина, Достоевского и Толстого. «Греческие песни» удивляют экстравагантным сочетанием серьезных модернистских поисков и вполне традиционных и даже салонных интонаций. Композиторские находки лежат здесь и в области различных архаичных ладов, созвучных ивановским переводам из Сафо. Некоторые песни изобилуют изысканной, на гране атональности гармонией. Лурье очень свободно обращается с ритмической структурой произведений, его фантазия изощрена до предела. Лаконизм, обусловленный формой поэтического первоисточника, вполне в духе самого Лурье. Кажется, что Лурье, подобно архитектору или скульптору античности, не сочиняет, но лишь распределяет звуковые формы в пространстве.

По материалам статьи Андрея Шишкина для интернет-словаря «Русские в Италии»

На вечере состоится презентация компакт-диска «Sonetti Romani», записанного в серии «Музыкальный архив Петербурга» и нотографического указателя П. Дмитриева «Вячеслав Иванов в русской музыке».

Наш адрес:
Москва, ул. Нижняя Радищевская, д. 2
Проезд: м. Таганская (кольцевая)
Тел.: (495) 915-10-80